В поисках любви - Страница 45

— Как много я потеряла, малыш.

Горячие слезы обжигают мои руки, которые я держу у груди, боясь выпустить испуганное сердце.

— Как мало видела до этого в тебе…

Я смотрю на нее. Не замечая, как на стенах начинают проявляться имена и цифры, горящие ослепительным белым светом. Как страшные наскальные рисунки, сделанные детьми, возникают под этими датами, словно обломки потонувших кораблей. Все больше и больше. Повсюду. Везде. Их миллионы и миллиарды внутри пирамиды, не знающей границ. Они пульсируют, будто звезды. И гаснут. Оставляя светящимся только одно имя. И хотя оно очень далеко от меня, на противоположной стороне пирамиды, я протягиваю к нему руку и касаюсь пальцами. Нет времени в этом месте. Нет пространства. На границе мирозданья людям подвластно все.

Провожу пальцами по выемкам букв. Александра.

По цифрам. 6 лет.

Боже…

И как бы мне ни хотелось смотреть на рисунок, он сам проникает в меня, даруя жестокую правду, выжигающую кровь.

Он был для тебя всем. Был Богом, лицо которого тебе снилось каждую ночь. Ты просыпалась и бежала к нему, боясь, что он встретит рассвет в одиночестве, не поняв красоты заключенной в его ярком пламени. Милый ребенок, ты и не знала, что в нем жила тьма. Демон, ждущий удобного часа. Все случилось так неожиданно, так быстро, что убежать не было сил. Рай исчез, и в темных коридорах, пахнущих железом, ты встретилась с чудовищем. Оно не знало сострадания. И с этого момента боли не было конца. И если ту, что поселялась внутри живота после каждого изнасилования, ты могла пережить, то ту, что навсегда пропитала ядом твою душу, так и не сумела. У чудовища были друзья, и они приходили к тебе, и закрывались с тобой в ванной, где твоих криков и слез не мог услышать никто, кроме Бога. Но и он отвернулся от тебя. И проклятия, разрывающие грудь, навсегда закрыли путь домой.

Обитель демонов, которую ты покинула, сбежав из детства, никогда не переставала существовать в тебе самой.

Я не могу смотреть на это без слез. Без слабости и дрожи в коленях. Рыдаю, сползая по дверному косяку на пыльный пол, ощущая, как руки Волшебника подхватывают меня, не давая упасть. Над рисунком чудовища с длинными когтями, ярким светом пульсирует слово, выведенное детской рукой. ПАПА.

Закрываю лицо руками.

Этого не должно быть! Никогда…

Падаю в пустоту.

— Почему…все так?

Голос Волшебника приходит из темноты. Откуда-то сверху, где не горит ни одна звезда, и погибают даже ангелы, оседая пылью на грязных сапогах.

— У каждого своя жертва, Оксана. Все наши пути предопределены.

— Этого не может быть…это нечестно!

— Смерти не будет.

Молчу, чувствуя, как меня трясет от холода и страха. Не вижу ничего, кроме своего падения, ставшего частью дна, которого не суждено достичь.

— Но… кто ты?

— Я был в твоей жизни всегда. Но перерождаясь, ты забывала обо мне. Как забыла сейчас.

Открываю глаза. Вижу над собой чужие лица и слепящий свет. Потолок больницы. И чьи-то руки на своих щеках.

— Не умирай…Дай мне все исправить. Аль…

— Кажется, она очнулась!

Чей-то голос. Далеко. В другой реальности, куда идти слишком поздно. Ведь там меня больше никто не ждет.

Я вижу себя. В последние секунды перед тем, как вернуться. Маленькую девочку, стоящую у стены пирамиды, за алтарем взросления, на котором лежит моя жертва. Та, которую я отдам ему, как отдавала всегда. Детство кончится с последним ударом ее разгоряченного сердца.

— Стой! Не надо!

Но девочка пишет. Свое имя и дату. Рисует снег и летящего сквозь него ангела. Каменная пыль засыпает ей руку, но она не останавливается. А я не вижу больше. Плачу в сильных объятиях, вдыхая едкий запах нашатырного спирта. И слышу, как искусственная жизнь превращает сердцебиение в тонкий звук, похожий на красную нить. Крики врачей и топот сотен ног…

Ничего не изменится.

Алтарь принял кровь.

Ты полетишь к солнцу, заслонив собою свет. Смерти не будет, Аль. Не бойся.

Из глаз моих текут слезы.

Когда-нибудь мы встретимся вновь. Теперь я знаю это.

Электрические разряды пронзают ее тело, заставляя содрогаться мои плечи. Лампы в коридоре вспыхивают ярким светом, но ангелы никогда не возвращаются к огню. Они знают, как больно можно обжечься.

Вижу Волшебника, опустившегося передо мной на колено. Его грустный взгляд. Он обнимает меня за плечи и помогает подняться. Крепко прижимает к себе.

Я слышала тебя в темноте. Ты больше не будешь один, волшебник. Я останусь с тобой.

— Ее спасут, — он говорит лишние слова. Ему так не идет эта глупая маска ребенка. Чудес не бывает.

Я должна сказать ему это. Я стала взрослой.

— Она не хочет возвращаться. Хочет быть свободной. Не держите ее, пожалуйста…

Он смотрит на меня, не понимая, о ком я говорю. Но имен в этом месте больше нет.

— Вы родственники?

Безразличный голос разъединяет наши объятия. Волшебник кивает.

— Да. Это мы…

— Она умерла. Примите…

— Нет! — я обрываю их, выставляя подбородок вперед. — Она не умерла.

Смотрю, как Сашку накрывают простыней.

— Она полетела к солнцу.

Взрослые. Что заключено в этом слове? В этом понятии? Принцессу всегда терзали эти вопросы и, пройдя сквозь алтарь, она, наконец-то, поняла. Взрослый тот, кто живет в мире тьмы, не стараясь что-то исправить. Человек, преклонивший колено перед демоном, согласный провести остаток дней без надежды на свет. Существо, потерявшее все ради бесконечных дней внутри бетонных коробок городов. Взросление — это тюрьма, которая ожидает каждого ребенка, как только он принесет жертву кровавому алтарю. Но в этом жесте и заключен странный смысл нашего существовании — познать неволю, после свободы.